Политический анализ или гадание на хрустальном шаре? У западных аналитических центров - проблемы с прогнозом путинской войны

Вступление

Война в Украине показала уродливое лицо России, как квази-империи. Этот образ мало обсуждался в научных кругах. Полномасштабное вторжение привело к массовым убийствам, сексуальному насилию, тотальному разрушению гражданских городов и сёл, «расстрельным спискам» добровольцев, активистов, руководителей, украинских служащих, похищению людей, включая детей, пыткам, насильственному переселению в Российскую Федерацию и перемещению в оккупированных зонах, иными словами – множеству больших и малых Буч.[1] Но, по данным одного анонимного исследования, проведённого среди политологов,[2] менее чем за год до вторжения, лишь один аналитик предвидел это.

Почему мир не заметил приближения самого кровавого конфликта с 1945 г.? Почему лишь немногие чётко видели будущее, и что заставляло других смеяться над их предвидением? Почему польских политиков более десяти лет называли «одержимыми Россией» за то, что те предупреждали Запад о возможном «воскрешении» СССР из-за стремления России стать сверхдержавой и склонности к агрессии? ^[3] Книга Тимоти Снайдера 2018 г. The Road to Unfreedom не вызвала серьёзных научных или политических дискуссий, которые могли бы помочь принять действенные превентивные меры. Европейский Союз понял, что «видение общего пространства от Лиссабона до Владивостока не материализовалось»,[4] лишь на восьмой год после нарушения территориальной целостности Украины и предшествовавших актов военной интервенции в других странах.

К сожалению, 24 февраля 2022 г. показало, что от слишком многих политологов проку не больше, чем от медиума с хрустальным шаром. Похоже, что часто повторяющиеся нарративы способны ослеплять тех, кто их рассказывает и слушает, игнорируя другие варианты.

У Бучи была предыстория. Российская политическая элита и её пропагандистская машина много лет дегуманизировали украинцев и лелеяли дух превосходства России, который заложил основу для этих зверств. Министр иностранных дел Украины Дмитрий Кулеба метко обобщил эту тенденцию: «Буча случилась не за один день. В течение многих лет российские политические элиты и пропаганда разжигали ненависть, дегуманизировали украинцев, взращивали российское превосходство и готовили почву для этих злодеяний. Я призываю ученых всего мира исследовать, что привело к Буче».[5]

Тревожит, что несмотря на столько усилий, затраченных на понимание корней и особенностей фашизма, его подъём в Евразии либо не замечали, либо намеренно игнорировали. В рамках этой статьи мы не намерены погружаться в анализ нарративов – они заслуживают более полного, глубокого, но необходимого исследования; мы проанализируем тексты политологов (в первой части этой статьи) и СМИ США и Великобритании (во второй части).

Оценки западных аналитических центров и политологов накануне полномасштабного вторжения

Действия большинства западных правительств до и в первые недели после вторжения показали неверие в способность Украины сохранить свой суверенитет, исходя из состояния её вооружённых сил,[6] и шок от возможной реализации одного из наихудших и наименее ожидаемых сценариев. «Украинские военные могут быть неспособны сдержать даже ограниченный прорыв России через линию соприкосновения».[7] История о 5 000 касок, предложенных Германией как помощь,[8] ярко иллюстрирует представления, господствовавшие в то время при обсуждении, какую политику следует проводить для поддержки Украины. Призывы пересмотреть пацифистскую политику ведущей страны ЕС в качестве превентивной меры были не услышаны, хотя это могло бы дать «двойной эффект уменьшения украинских потерь и повышения цены для российских военных, вынуждая их тратить больше боеприпасов и терять больше техники».[9] Потерянное время исчислялось не часами и минутами, а жизнями людей и многомиллионными разрушениями инфраструктуры.[10]

На реакцию Запада повлияли предыдущие оценки (1) вероятности российского вторжения в Украину, (2) возможностей и боевого духа Украины, и (3) военного потенциала России и её мотивации достичь своих целей. Несмотря на предпринятые Украиной с 2014 г. усилия по укреплению армии,[11] эти сомнения можно понять. Имели место не только нерешённые проблемы с инфраструктурой и организацией,[12] но и значительный разрыв в финансировании. В 2021 г. Украина потратила на оборону $ 5,9 млрд., Россия – $ 65,9 млрд. Прогнозы не учли невероятного размаха коррупции в российской армии и решимости украинцев защитить свою родину. Именно эти неучтённые факторы оказались решающими.

Итак, каковы же были прогнозы западных аналитических центров и политологов за год перед вторжением? В данной статье мы рассмотрим оценки ведущих аналитических центров (стран, имеющих сильное влияние на политику Коллективного Запада) ^[13] и политическую аналитику, предоставлявшуюся центрам принятия решений.

Прежде всего следует отметить, что общая оценка политических, экономических, социальных, военных, исторических и даже человеческих факторов была неплохо проработана; однако лишь немногие пришли к выводу, что полномасштабное вторжение является самым вероятным сценарием. Именно глубокое понимание последствий и издержек помешало серьезному рассмотрению этого варианта.

Ожидаемые «потери» России от вторжения были очевидны всем аналитикам:

• Прекращение недавно возобновившегося прямого диалога со США (поставленного на паузу после актов агрессии 2014 г.), символизировавшего признание Российской Федерации как глобальной сверхдержавы – вершителя судеб мира;
• Эффект санкций после полномасштабного вторжения мог быть разрушительным для российской экономики;
• Серьёзные потери могли создать политические проблемы в стране;
• Умрёт нарратив о войне в Украине как гражданской и о России как о стране, не участвующей в конфликте.

Факторы, повышающие вероятность вторжения, широко обсуждались, но в конечном счёте были отброшены. Они включали:

• Самоуверенность Кремля и Путина из-за отсутствия проявлений политической воли в ЕС и политики снижения зависимости от российских углеводородов и «зелёного будущего»; страх ЕС перед инфляцией и спадом экономики Европы из-за энергетического кризиса в случае введения жестких санкций, включая газовое и нефтяное эмбарго; высокие текущие цены на газ; внимание США к COVID-19 и Китаю; и, по мнению Кремля, отсутствие настоящего европейского лидера и силы, способной бросить вызов России;
• Вера руководства России, что мир переходит от однополярной к полицентрической международной системе («переход от Запада к Не-Западу» ^[14]), и надежда на поддержку Китая;
• Отсутствие реакции Коллективного Запада на ряд геополитических и военных выпадов России за минувшие 20 лет; после аннексии Крыма против России были введены мягкие санкции, что показало неготовность Запада жертвовать своими экономическими интересами для защиты Украины; путь Украины в НАТО уже был заблокирован из-за продолжающегося так называемого конфликта на Донбассе, что мешало союзу Украины с Западом;
• Предположение, что НАТО не поддержит Украину в войне из-за отсутствия гарантий согласно Статье 5 и неспособности этой организации даже «успешно защитить территорию самых уязвимых её членов» (что показала серия военных игр);[15]
• Сотни лет общей истории, широкие семейные и деловые связи населения двух стран, десятилетия русификации Украины;
• Желание Путина войти в историю «собирателем русских земель» (а не тем, кто запомнится потерей Украины) – первым правителем с середины ХХ века, расширившим территорию страны и восстановившим власть России над землями, входившими в состав бывшей империи. Это была не только геополитическая цель, но и эпохальное стратегическое и личное устремление;[16]
• Проплаченные инфокампании, направленные на дестабилизацию ЕС, финансируя правые и популистские партии европейских стран, а также аналитические центры, экспертов и отдельных политиков.

Таблица 1. Оценки западных аналитических центров и политологов накануне полномасштабного вторжения (2021).

Маркеры полномасштабного вторжения России в Украину в американских и британских СМИ

Методика исследования

В исследовании применена информационно-аналитическая услуга Attack Index [26] для обработки больших объёмов информации («больших данных») из открытых Интернет-источников. Услуга позволяет определять степень информационного резонанса избранных тем. Использовались собранные за последние 25 лет базы данных мониторинга на английском, русском и украинском языках, включая соцсети (Facebook, Instagram, LiveJournal, LiveInternet, Вконтакте, Одноклассники, Telegram, Twitter, Youtube, Reddit, Weibo, Rutube, Medium, ArXiv); более 10 000 сайтов (СМИ, блоги, форумы); содержание теле- и радиопередач.

Таблица 2. 20 главных источников публикаций за весь период исследования.

Attack Index – комплексный показатель уровня информационной опасности, учитывающий множество факторов: наличие информационной активности, активность возможных противников/конкурентов, отклонение усредненной информационной картины (фона), наличие информационных операций и этапы их развития, ретроспектива и динамика негативного тона публикаций, а также степень хаотичности процессов. Услуга позволяет искать сообщения на интересующие темы в глобальных сетях; отслеживать потоки информации (истории), актуальные темы, события и процессы; определять динамику потоков информации; устанавливать динамику тональности публикаций; определять аномальные и критические составляющие в динамике тематических информационных потоков; выделять основные события и объекты тематического потока информации; визуализировать отношения между контролируемыми объектами; прогнозировать развитие ситуации.

Расшифровка нарративов и месседжей СМИ

Чтобы определить наличие маркеров возможного российского вторжения в Украину в американских и британских СМИ, для анализа были выбраны ключевые слова «война, РФ/Россия, Украина». Контент-анализ показал актуальность темы «Война России против Украины» в СМИ США и Великобритания в 2021 г.: уровень понимания угрозы составил 6 баллов в США и 8 – в Великобритании, что говорит о важности сигналов возможной агрессии Российской Федерации. Количество публикаций по теме – 662 в американских СМИ и 164 – в британских. Вероятный охват аудитории составил 732 167 и 159 777 человек, соответственно. Уникальный контент был сформирован в основном официальными СМИ и составил 9,19 % в США и 12,6 % в Великобритании, что тоже указывает на актуальность темы (см. Табл. 2).

Информация о возможном вторжении Российской Федерации в Украину регулярно появлялась в американских и британских СМИ. Отслеживаемые СМИ публиковали такую информацию несколько раз в день в 87,8 % и 47,3 % случаев, соответственно (Рис. 1).

Рис. 2: Количество публикаций по датам в период исследования.

Эта тема особенно активно обсуждалась 04/02/2021 по 04/26/2021, с 06/14/2021 по 06/17/2021 и с 11/24/2021 по 02/24/2022 (Рис. 2). В эти дни в СМИ появились главные нарративы о возможном вторжении РФ в Украину.

Со 2-го по 26-е апреля 2021 г. журнал National Interest (США) задавал вопрос: «Возможна ли война в Европе в результате эскалации ситуации в Украине путинской Россией?».[27] Издание анализировало ситуацию на границах Украины и в Крыму, отмечая «максимальное сосредоточение российской армии на границах Украины за всё время», и называло его «ещё одной неспровоцированной эскалацией в нынешней кампании Москвы по подрыву и дестабилизации Украины».

Этот нарратив, зафиксированный в форме вопроса, указывает на наличие двух противоречивых мнений: страх возможного размораживания конфликта и отрицание подготовки России к полномасштабному вторжению в Украину:

Наращивание сил произошло на фоне активизации боевых действий на востоке Украины, где пророссийские сепаратисты с 2014 г. ведут вялотекущую войну с армией Украины, которую поддерживают США и Европа. Активизация насилия на востоке Украины усилила международные опасения возможной вспышки так называемого замороженного конфликта. Хотя американские военные пока не видят ничего, что свидетельствовало бы о подготовке России к неминуемому вторжению в пределы Украины, США, Великобритания и европейские страны критикуют Москву за наращивание военной мощи.[28]

Британская Daily Express более категорично говорит о возможности нападения России на Украину в статье «Россия ‘на пороге войны’ с Украиной после крупнейшей переброски войск за 50 лет»,[29] хотя кавычки после слов «на пороге войны» указывают на некоторые сомнения в полномасштабном конфликте.

Нарратив «Возможна ли война в Европе в результате эскалации ситуации в Украине Путинской Россией?» передает два месседжа.

Месседж №1: «Открытое наращивание военной силы Россией — демонстрация силы, или подготовка к чему-то более зловещему?» также указывает на сомнения в полномасштабном вторжении РФ в Украину. «В Вашингтоне директор ЦРУ заявил Конгрессу США, что пока остается неясным, является ли это наращивание демонстрацией силы или подготовкой к чему-то более зловещему»;[30] «Демонстративность лишила Россию любого элемента внезапности, что побуждает аналитиков сводить к минимуму, но не исключать возможность реального нападения»;[31] «Д-р Макглинн настаивает, что наращивание сил и средств на востоке Украины – путинский «блеф», и сомневается, что российский лидер рискнет начать полномасштабный конфликт. Она заявила: «Путин скорей будет манипулировать и валять дурака, чем вступит в настоящую войну». «Война – это большой риск», «Путин играет мускулами, угрожая Украине войной»»;[32] «Русский посол в Британии предупредил о «кровавой бане» в Украине и пообещал ответить, если Киев двинет войска на Донбасс».[33]

Подача нарратива и месседжей в виде вопросов указывает на неопределенность позиции аналитиков касательно возможной агрессии РФ. Демонстрация силы была расценена как сигнал, чтобы Запад услышал и учёл требования Российской Федерации:

Демонстративность лишила России любого элемента внезапности, что побуждает аналитиков сводить к минимуму, но не исключать возможность реального нападения. Скорее, говорят они, наращивание сил имеет целью предупредить Запад не сбрасывать Россию со счётов.[34]

Месседж №2 – «Путин хочет договориться с Западом о признании сферы интересов Российской Федерации» – тоже звучит расплывчато, поскольку не ясно, что за «сфера интересов» имеется в виду. Этот месседж возник после ежегодного послания Путина Федеральному Собранию Российской Федерации 22 апреля 2021 г. В своей речи Путин показал миру стратегию будущей войны:[35] неуважение к Украине и странам Запада и пренебрежение к законам ведения войны для удовлетворения своих амбиций. В своём ежегодном послании Путин сравнил США с хромым, но заносчивым бенгальским тигром Шерханом из «Книги джунглей» Редьярда Киплинга. Он описал союзников США как свору визжащих Табаки – трусливых презренных шакалов, которые «цепляют» Россию и вводят санкции, лишь выполняя приказы Шерхана. Позднее Путин «ещё раз» «призвал Запад приступить к обсуждению стратегических вооружений и глобальной стабильности без конфронтации. На самом деле, с учетом нестратегических (тактических) ядерных вооружений, которых никто и никогда достоверно не считал, у России их может быть больше (возможно, в два раза больше), чем у всех остальных официальных или неофициальных ядерных держав, вместе взятых».[36]

Однако требования, выдвинутые Российской Федерацией Западу, остаются неясными. Путин предупреждает о неких метафорических «красных линиях» – «Президент Путин предупредил западных союзников, что те заплатят высокую цену, если перейдут «красную линию» с Россией, на фоне роста напряженности из-за наращивания ею военной мощи на границах Украины». Но понятие «красных линий» растяжимо, оно может растягиваться по желанию РФ.[37]

Ту же стратегию Путин использует в Украине и сегодня – после Бучи, Ирпеня и Мариуполя Россия обвиняет Украину в нацизме, а Запад – в попытках уничтожить Россию. Поэтому сфера интересов РФ – нечто неопределённое, её границы могут расширяться бесконечно.

14–17 июня 2021 г., в контексте саммита Байден-Путин в Женеве по инициативе президента США, появился нарратив «Отношения между Российской Федерацией и странами Запада будут зависеть от соблюдения РФ международных норм». Американские СМИ того периода фиксируют «битву месседжей» всех заинтересованных сторон:[38] «В 2008 г. НАТО обещала, что Украину и Грузию в конечном счёте примут в Альянс, несмотря на протесты России» (НАТО, 2008) – «Кремль дал понять, что заявка Украины на членство в НАТО чревата новым горячим конфликтом в Европе» (Россия) – «Вашингтон определённо не хочет войны» (США) – «Россия увеличила свои силы вблизи Украины и предупредила Киев, что может применить военную силу, если украинские власти попытаются вернуть восставший Восток» (Россия).

Месседжи России, вроде «Кремль дал понять, что заявка Украины на членство в НАТО чревата новым горячим конфликтом в Европе» и «Россия увеличила свои силы вблизи Украины и предупредила Киев, что может применить военную силу, если украинские власти попытаются вернуть восставший Восток», сначала звучали диссонансом на фоне саммита, поскольку в них были элементы манипуляции – несвязанные ситуации, как причина конфликта (заявка Украины на членство в НАТО, украинские власти пытаются вернуть восставший Восток). Поэтому западное общество воспринимало месседжи Российской Федерации как смену акцентов, что давало надежду на мир. А надо было понимать российские месседжи так: «Кремль дал понять, что в Европе будет новый горячий конфликт», «Россия увеличила свои силы вблизи Украины и предупредила Киев, что применит военную силу». Поэтому нарратив «Отношения между Российской Федерацией и странами Запада будут зависеть от соблюдения РФ международных норм» не мог быть принят Россией, ибо решение вторгнуться в Украину уже было принято. Для него использовались манипулятивные поводы, что целиком сработало для внутренней аудитории в РФ, если не для международного сообщества.

12 ноября 2021 г. был озвучен нарратив, потерявший актуальность лишь с началом войны 24 февраля 2022 г. – «Нападение России на Украину будет фатальной ошибкой», «США предупреждают союзников, что Россия может вторгнуться в Украину, на фоне роста напряжённости в регионе»,[39] «Белый дом призвал европейских союзников готовиться к российскому вторжению в Украину, с дальнейшим наращиванием военной силы на границе и напряжённостью с поставками газа»,[40] «Почему Россия может ВТОРГНУТЬСЯ в Украину: США предупреждают о десятках тысяч войск на границе».[41] 24 ноября 2021 г. набирала обороты «война месседжей» Российской Федерации («Возможно применение ядерного оружия», «Россия не будет нападать на Украину») и Запада («Страны НАТО встревожены возможным нападением России на Украину»):

Министр обороны России во вторник обвинил бомбардировочную авиацию США в репетиции ядерного удара по России с двух разных направлений в начале месяца и посетовал, что самолёты появились в 20 км (12,4 мили) от российской границы. Но в Пентагоне заявили, что о его тренировке было своевременно объявлено публично, и международные протоколы были соблюдены. Обвинения Москвы прозвучали в момент максимальной напряжённости в отношениях с Вашингтоном из-за Украины, когда американские официальные лица выражают озабоченность возможностью нападения России на своего южного соседа – Кремль отверг это предположение, назвав его ложью. Москва, в свою очередь, обвинила США, НАТО и Украину в провокационных и безответственных действиях, указав на поставки Украине американского оружия, использование Украиной турецких БПЛА против пророссийских сепаратистов на востоке Украины и военные учения НАТО вблизи её границ.[42]

Итак, маркеры будущего полномасштабного вторжения РФ в Украину присутствовали в американских и британских СМИ в 2021 г. Смена модальности нарративов с вопросительной («Возможна ли война в Европе в результате эскалации ситуации в Украине Путинской Россией?») на утвердительно-прогностическую («Нападение России на Украину будет фатальной ошибкой») должна была подсказать аналитикам, что Европа идёт к войне и должна принять более действенные превентивные меры.

Вместо заключения. Цена возможных просчётов и рекомендации на будущее

В настоящее время политологи пытаются понять, почему крупнейшая трагедия первой четверти XXI века была не очевидна, хотя военные и разведка вполне откровенно говорили о намерениях Кремля.

Анализ, предполагавший низкую вероятность полномасштабного военного вторжения России, не был ошибочным. Он основывался на наблюдаемых условиях и предпосылках, которые были верны, по крайней мере внешне, до февраля. Согласно альтернативной точке зрения, с января по февраль 2022 года в кремлевских кругах произошло нечто радикальное, что изменило отношение Путина к Украине.[43]

Мы не можем исключать такой возможности, хоть и считаем её маловероятной. Если бы вторжение считалось более вероятным, обсуждение поддержки Украины и превентивных мер могло бы изменить или смягчить ход последних событий. Давно было ясно, что стратегическая цель России – подчинить Украину. И когда инструменты мягкой силы, в сочетании со щедрым спонсированием пророссийских партий в украинском парламенте, не привели к цели, Украина и далее дрейфовала на Запад даже в условиях продолжающейся войны на Востоке. Россия, будучи не в силах изменить внешнеполитический курс Украины, выбрала самый очевидный следующий шаг. «Так не достанься же ты никому!».[44]

Дело тут не в НАТО, а в том, что бывшая советская республика может стать демократическим государством с верховенством права и честными выборами. Это две главные угрозы кремлевскому режиму, который уже более десяти лет концентрирует огромные ресурсы в руках горстки людей. В какой-то момент отказ от власти становится самоубийством, учитывая способы получения и сохранения власти и богатства, в том числе за счет возрождения фашистских идей Ивана Ильина и поощрения использования «богатого опыта» советского тоталитаризма.

России была бы выгодна беспокойная, коррумпированная, полу-демократическая Украина, безуспешно стремящаяся в европейскую семью, как доказательство «ошибочности прозападного курса». Но вместо этого Россия решила показать другим, более мелким странам, которых она считает своими сателлитами, что ждёт тех, кто не готов сдаться и смириться.

Главная ошибка западных политологов состояла в том, что они рассматривали ситуацию в логике демократически избранных лидеров, вынужденных учитывать самые разные интересы и стремления элит и народа, чего в России нет. Те, кто пытался разобраться в истоках внутренних процессов в этой стране, обратили пристальное внимание на культуру политики, которая в конечном счёте перевесила холодный расчет (или просчет) своих сил, а также соотношение приобретений и потерь.

Насилие и доминирование, как краеугольные камни власти русских правителей, можно проследить в течение столетий. Развитие современной России определил XX век, и особенно 1990-е годы, в то время как соседние европейские страны стремились поставить в центр своего существования права человека и демократические свободы. «Рождение» и Советского Союза, и Российской Федерации было отмечено репрессиями и физическим уничтожением целых групп – политических соперников, национальных меньшинств, инакомыслящих, бизнес-конкурентов. После распада Советского Союза преступные организации боролись за ресурсы, чтобы выжить. Те, кто выжил, постепенно стали политической и деловой элитой. В очень бедных экономических условиях, когда людям буквально не всегда есть что есть, лучше всего живётся самым жестоким. Именно тогда подход «кто сильный, тот и прав» стал фактором формирования культуры насилия, проявившейся в массовых военных преступлениях против мирного населения Украины.

Тот же подход разъел и внешнюю политику. Как гангстеры, «ведущие переговоры» в присутствии своих вооруженных банд, Россия не смотрит на переговорный процесс, как средство достижения баланса интересов. Она лишь прощупывает силы другой стороны. Верно сказано, что «руководство России видит в переговорах неспособность навязать свою волю, ибо, имея силу, можно не говорить, а действовать и навязать желаемый результат».[45]

Как ни прискорбно, правление президента Путина совпало с постепенным укреплением российской экономики, главным образом благодаря росту цен на природные ресурсы. Большая часть населения России ошибочно усматривала причинно-следственную связь между концентрацией власти и улучшением экономической ситуации. Поэтому многие стали воспринимать демократию как анархию, предпосылку экономической нестабильности, неопределенности и слабости. А терпеть это никак нельзя. Поэтому значительная часть населения России, демонстрирующая полную поддержку или не выступающая против действий Кремля, является не жертвой пропаганды (поскольку многие могут, но не хотят получать информацию непосредственно от своих родственников или друзей в Украине), а, скорее, воплощением авторитарного характера российского общества.

За некоторыми исключениями, ожидания Запада, что после первых неудач российской армии в Украине и тяжелых потерь личного состава российское общество отреагирует, не оправдались. Миф или чувство принадлежности к чему-то большему (Великой России, Мировой Державе) оказались для значительной части довольно бедного населения важнее личного счастья или семейного благополучия. В отличие от украинцев, которые ценят возможность быть «авторами» истории современной Украины, большинство россиян остаются пассивными и далёкими от общественной жизни и политики. Поэтому нарратив о загадочной русской душе можно пересмотреть, сведя его к вопросу: «Почему 140 с лишним миллионов человек, населяющих «бензоколонку, выдающую себя за страну»,[46] почти ничего не делают, чтобы сделать её уютным домом?».

Ответ на этот вопрос многое объяснит в логике нынешних политических решений Российской Федерации. Хотя некоторые западные наблюдатели считают, что режим слабеет, режим, нацеленный на самосохранение, может адаптироваться к новым реалиям, сформированным западными санкциями, поскольку население не оказывает заметного сопротивления, не говоря уже о слабом и расколотом гражданском обществе.

Западным политологам не следовало выдавать желаемое за действительное и проецировать на чужака западный менталитет. Когда речь идёт о России, тоталитарном государстве в мире, которому нужны углеводороды, надо помнить, что первый и главный аргумент — это сила.

И последняя, очевидная, но подзабытая истина: хотя большинство наблюдателей считали Путина рациональным игроком, не желающим рисковать, когда ставки так высоки, им следовало помнить, что «власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно».[47]

Чтобы избежать новых ошибок в оценке потенциальных военных угроз, политологи и аналитики должны:

1. Не делать выводы, выдавая желаемое за действительное, и не проецировать менталитет и политическую культуру одной страны на другую. Это первый шаг к фатальной ошибке.
2. Принимать во внимание особенности национальной культуры – историческую склонность её носителей подменять конструктивные решения агрессией.
3. Следить за маркерами надвигающегося конфликта в СМИ. Смена нарративов, месседжей и лексические сигналы являются безошибочным свидетельством реальной ситуации.
4. Слышать альтернативные голоса. Маргинальное мнение может оказаться верным.
5. Системно изучать ситуацию – разные подходы и методы дадут желаемый результат.

Примечание

Представленные здесь взгляды принадлежат исключительно авторам и не выражают официальную позицию Консорциума военных академий и институтов изучения проблем безопасности программы «Партнерство ради мира», организаций-участниц или издателей Консорциума.

Благодарность

Connections: The Quarterly Journal, Vol. 21, 2022, выходит при поддержке правительства Соединенных Штатов Америки.

Об авторах

Елена Давликанова, доцент Сумского государственного университета и политолог с более чем десятилетним опытом работы в международных фондах, в частности, NDI и FES. https://orcid.org/0000-0001-8536-3959.

Электронная почта: elena.davlikanova@gmail.com

Лариса Компанцева, доктор филологии, профессор, заведующая кафедрой теории и практики перевода Национальной академии Службы безопасности Украины (Киев, Украина), одна из основателей научных школ интернет-лингвистики и стратегических коммуникаций в Украине. В последнее время занималась лингвистической экспертизой социальных сетей с использованием инструментов больших объёмов данных и исследованиями коммуникационной сферы как элемента национальной безопасности.

https://orcid.org/0000-0001-7902-9209.

Электронная почта: larafkom@gmail.com