Какова роль сектора безопасности? РСБ подход к реализации повестки дня по вопросам женщин, мира и безопасности

Айко Холвикиви ^*

Введение

Резолюции Совета безопасности Организации Объединенных Наций по теме «Женщины, мир и безопасность» указывают на реформу сектора безопасности (РСБ) в качестве инструмента их реализации.^[1] Тем не менее, эти резолюции часто воспринимаются как сфера деятельности женских организаций и как ответственность министерств иностранных дел, оставляя в тени роль и обязанности институций сектора безопасности.^[2] С другой стороны, существует масса литературы, предназначенной для практиков и политиков, которая описывает логику и практические инструменты для гарантирования того, что интервенции в РСБ учитывают гендерную проблематику. В этой литературе видна тенденция рассматривать резолюции по проблемам женщин, мира и безопасности как инструмент для интегрирования гендерных перспектив в РСБ интервенциях.^[3]Однако, основной целью этой литературы остается хорошее управление сектором безопасности.

В этой статье я пытаюсь заполнить этот пробел путем изучения ролей и ответственностей системы безопасности в реализации повестки дня по проблемам женщин, мира и безопасности.^[4] Точнее, я исследую процессы и принципы, ассоциируемые с реформированием сектора безопасности и утверждаю, что его технические компоненты и конечные цели являются ключом для реализации повестки дня по вопросам женщин, мира и безопасности. Другими словами, я ставлю вопрос, что может дать РСБ для реализации повестки дня по вопросам женщин, мира и безопасности, а не то, как интегрирование гендерной проблематики помогает РСБ.

Поскольку в других работах в этом номере уже была представлена повестка дня по вопросам женщин, мира и безопасности, в следующем разделе внимание будет направлено на концепцию и ключевые принципы РСБ и будет представлено краткое обсуждение гендерной проблематики в интервенциях, связанных с РСБ. Представленный анализ структурирован вокруг четырех столбов повестки дня по вопросам женщин, мира и безопасности, и рассматривает вопрос, чем реформирование и хорошее управление сектора безопасности может способствовать реализации этих целей. Иными словами, идентифицируются роли и ответственности сектора безопасности в осуществлении этой программы. В последнем разделе сделано обобщение о том, как РСБ является ключом к реализации повестки дня по вопросам женщин, мира и безопасности, и как РСБ подходы могут дополнить ее дальнейшее развитие.

Понимание РСБ

Появление концепции «реформирования сектора безопасности»^[5] обуславливается несколькими тенденциями на международной арене в последние три десятилетия. В число исторических и политических предпосылок представления о том, что реформирование сектора безопасности является фундаментальным для демократического управления, входят: сдвиг от ориентированного на государство представления о безопасности к ориентированному на людей, часто называемому «человеческой безопасностью»; расширения понимания связей между безопасностью и развитием; и поставторитарный переход к демократическим гражданско-военным отношениям.^[6] Из этих сдвигов в международном политическом и идеологическом ландшафте появилось понимание того, что реформа, направленная на обеспечение хорошего управления сектора безопасности, имеет первостепенное значение для стабильности и демократического управления.

Хотя нет общепринятого определения реформы сектора безопасности, наиболее широко используемую дефиницию можно найти в Указаниях по реформированию сектора безопасности КСР ОЭСР, в которых РСБ описывается как:

…трансформация «системы безопасности» – которая включает всех акторов, их ролей, ответственности и действий – работающих все вместе для управления и функционирования системы способом, который в большей степени соответствует демократическим нормам и здравым принципам хорошего управления и таким образом способствует правильному функционированию рамки безопасности.^[7]

Иными словами, РСБ направлена на достижение двойной цели создания эффективного и подотчетного сектора безопасности. Она должна балансировать эффективность, действенность и возможность, в то же время гарантируя подотчетность путем демократического и гражданского контроля сектора безопасности. Что характерно, это определение охватывает широкий круг интервенций, которые выходят за пределы узкой задачи подготовки и оборудования сил безопасности, имеющих место в миссиях по стабилизации.^[8] В этом определении понятие акторы в системе безопасности относится к широкому кругу поставщиков безопасности и надзора, в том числе официальным и неформальным акторам, варьирующим от официальных сил безопасности – полиции, вооруженных сил, до законодательных органов надзора, как например, парламентских комиссий, и от традиционных поставщиков безопасности и правосудия, как например, традиционной судебной системы, до контрольных организаций гражданского общества. Кроме того, хотя РСБ обычно ассоциируется с неустойчивыми или постконфликтными государствами, РСБ интервенции и консолидация эффективного управления сектора безопасности могут быть предприняты в любом контексте, в том числе и для развитых государств и установившихся демократий.^[9]

Логически следует, что в принципе, цели гендерного равенства неразрывно связаны с принципами РСБ и стандартами управления, которые она стремится установить. Чтобы считать сектор безопасности подотчетным, он должен быть подотчетным всему населению – как мужчинам, так и женщинам. Более того, персонал сектора безопасности должен нести ответственность за нарушения прав граждан, в том числе и за сексуальное насилие или насилие по гендерному признаку. Чтобы быть эффективным, сектор безопасности должен отвечать потребностям в безопасности и в справедливости всего населения, и мужчин, и женщин, и мальчиков и девочек, из которых оно состоит. И эффективность, и результативность требуют, чтобы сектор безопасности приветствовал и поощрял равноправное участие женщин и мужчин. С учетом вездесущности гендерного неравенства по всему миру и того, что в историческом плане институции сектора безопасности были созданы мужчинами и для мужчин, особое внимание следует уделить гендерной динамике и расширению участия и защиты женщин для того, чтобы достичь равенства и реализовать принципы РСБ.^[10] Соответственно, широко принято, хотя и не везде это применяется, что РСБ интервенции должны включать гендерную перспективу.^[11]

В поддержку этих усилий появилось множество технической и практически ориентированной литературы, главным образом в виде указаний, справочников, наборов инструкций, контрольных перечней и руководств.^[12] Вся эта литература часто представляет повестку дня по вопросам женщин, мира и безопасности в качества инструмента для интегрирования гендерных соображений в РСБ как набор международных норм, которые можно использовать для обоснования интеграции гендерной проблематики в РСБ интервенции.^[13] Однако, есть относительно небольшое число ресурсов, в которых рассматривается вопрос, почему РСБ является критически важной для реализации повестки дня по вопросам женщин, мира и безопасности.^[14] Такой подход необходим, так как он показывает сектору безопасности его функции и ответственности в реализации резолюций по вопросам женщин, мира и безопасности, и в то же время демонстрирует гражданскому обществу, почему сектор безопасности должен принимать участие в этих мероприятиях.

РСБ как инструмент для выполнения резолюций по вопросам женщин, мира и безопасности

Обязательства и принципы, описанные в резолюциях по вопросам женщин, мира и безопасности можно разделить на четыре основные группы: превенция, участие, защита, помощь и восстановление.^[15] В этом разделе я рассмотрю эти темы, отмечая, какую роль играет сектор безопасности в их использовании, и проанализирую то, как РСБ подход способствует их реализации.

Превенция

Резолюция 1325 подтверждает «важную роль женщин в предотвращении и разрешении конфликтов», ^[16] а Рамка стратегических результатов по проблемам женщин, мира и безопасности ООН 2010-2011 ставит цель «предотвращать конфликты и все формы насилия против женщин и девушек во время конфликта и в постконфликтных ситуациях».^[17] Предотвращение насилия против женщин и девушек сложно связано с задачей защиты и будет рассмотрено в подразделе о защите. Для целей этого обсуждения при рассмотрении превенции внимание будет обращено на превенции конфликтов.

Как можно экстраполировать политические обязательства, описанные в Резолюции 1325 и последующих резолюциях, Рамка стратегических результатов ООН идентифицирует в качестве ключевых компонентов превенции конфликтов использование механизмов раннего предупреждения, которые содержат конкретные гендерные показатели и оказание поддержки усилиям женщин по предотвращению конфликтов.^[18] РСБ интервенции сфокусированы на подотчетности сектора безопасности, и РСБ подход идентифицирует гражданское общество, в том числе женские группы, как выполняющее неформальную надзорную функцию над управлением сектора безопасности. Соответственно, РСБ усилия могут развивать дальше этот аспект повестки дня по вопросам женщин, мира и безопасности путем совместной работы с гражданским обществом и женскими группами для поддержки их потенциала функционировать как контрольный орган, который требует отчета от властей и информирует системы раннего предупреждения, или способствует диалогу между политиками, институциями сектора безопасности, должностными лицами и населением.^[19]

Многочисленные примеры иллюстрируют роль женских организаций в сборе и предоставлении информации о насилии по гендерному признаку в качестве индикатора зарождающегося внутригосударственного конфликта и милитаризации политически напряженной ситуации. На Филиппинах в 1980-х, Габриела, широкая коалиция женских организаций, задокументировала случаи изнасилований, что способствовало анализу конфликта низкой интенсивности, начатого администрацией Акуино против левой повстанческой Новой Народной Армии.^[20] Подобным образом, Синтия Энлоу отмечает, что «в мае 1998, почти за год до того как мир начал обращать внимание на эскалирующий милитаризм в Косово, белградские женщины-активисты опубликовали предупреждение [о происходящей милитаризации и предсказание, что] результатом в сегодняшнем мире будет не просто локальный конфликт, вероятно, он превратится в интернационализованную войну». ^[21] Такие случаи подчеркивают ценность РСБ интервенций в поддержке голоса гражданского общества и женских групп и инклюзивного анализа угроз безопасности.

Учитывающий гендерную проблематику РСБ подход также оказывает поддержку развитию более комплексного подхода к вопросам женщин, мира и безопасности. Некоторые наблюдатели подчеркивают, что гендерно инклюзивный подход к предотвращению конфликтов требует нечто большее, чем просто подключение женщин: он требует анализа коренных причин конфликта, среди которых милитаризированные гендерные нормы являются важным фактором.^[22] Иными словами, превенция конфликтов требует рассмотрения норм, которые превозносят агрессию и насилие, как желательные формы маскулинности, и которые основываются на представлениях о женственности, в которых женщины изображаются уязвимыми женами и матерями, нуждающимися в защите от врага.^[23] Институции сектора безопасности никоим образом не являются единственными местами в обществе, где действуют такие нормы, но РСБ и институциональные реформы могут и должны сыграть определенную роль в изменении институциональной культуры в институциях сектора безопасности с тем, чтобы изменить эти нормы. На практике, такие реформы могут включать изучение вопроса, способствуют ли рекрутирование, подготовка и должностные характеристики агрессии и ненужному насилию, к примеру, отдавая приоритет физической силе над ненасильственным разрешением конфликтов.

Множество исследований в нескольких областях дали документальную информацию о том, как гендерная институциональная культура оказывает влияние на результаты работы институции. В последнее время этнографические исследования культуры по гендерным вопросам в финансовых институциях пролили свет на факт, что в финансовом кризисе 2008 года в Соединенных Штатах большее число женщин среди менеджмента компаний оказались отрицательно связаны с падением цены акций, что продемонстрировало слабости определенного типа гипермаскулизированной институциональной культуры.^[24] Ближе к сфере РСБ, этнографическое исследование Дидье Фассин городской полиции во Франции подобным образом провело определенную параллель между входными требованиями для элитных подразделений, которые отдают предпочтение физической силе и агрессии перед нефизическими полицейскими умениями, в том числе знанию правовой процедуры, с одной стороны, и увеличенной склонности к использованию излишней силы, с другой. Он отмечает, что «все городские беспорядки во Франции с начала 1980-х … происходили после смерти молодых людей в контексте взаимодействия с полицией, и конкретнее, в случаях последних и наиболее серьезных волнений с этими специальными подразделениями».^[25] Следовательно, рассмотрение гендерных норм и идеалов, действующих в институциях сектора безопасности, является важной составной расширения публичной подотчетности и уменьшения риска возникновения конфликтов.

На уровне системы в целом РСБ может способствовать реализации повестки дня по вопросам предотвращения конфликтов в более широкой повестке дня по вопросам женщин, мира и безопасности. Пекинская декларация и платформа для действий (1995) обычно рассматривается в качестве прекурсора резолюций Совета безопасности и упоминается во всех резолюциях по вопросам женщин, мира и безопасности за исключением двух (резолюции 1960 и 2106). Пекинская платформа для действий включает аспект превенции конфликтов, который не упоминается явным образом в несколько более узком фокусе резолюций Совета безопасности: демилитаризации путем сокращения военных расходов и торговли оружием.^[26] РСБ подход к разрешению конфликтов располагает потенциалом поддержать такую форму превенции конфликтов: его цель сделать сектор безопасности более эффективным, но также более результативным и незатратным. Иными словами, сокращение излишне больших военных расходов создает элемент работы, направленный на создание эффективного и незатратного сектора безопасности.^[27] Примером РСБ, которая поддерживает превенцию конфликтов путем уменьшения военных расходов, является работа с законодателями, которые одобряют бюджет, направленная на увеличение их возможностей иметь доступ к источникам и одобрять адекватные, но пропорциональные ассигнования, соответствующие приоритетам национальной безопасности.^[28]

К примеру, в процессе РСБ (или трансформации сектора безопасности в постапартеидной Южной Африке) женщины-парламентарии требовали честности и прозрачности, когда сталкивались со сделками по торговле оружием, которые совершались без знания общества и которые изобиловали обвинениями в коррупции. Кроме того, женщины критиковали правительство за то, что финансовые средства направлялись на приобретение вооружений, вместо на борьбу с бедностью, что побудило одну женщину-члена парламента в знак протеста подать в отставку.^[29] Другими словами, женщины-активисты и законодатели выдвинули на передний план человеческий аспект национальной безопасности, отдавая преимущество борьбе с бедностью и социальным проблемам перед оружейными поставками. РСБ направлена на дальнейшее расширение публичной подотчетности и пропорциональности военных расходов, расширение участия законодателей и обеспечение места для инклюзивных дискуссий, которые критически важны для точного определения приоритетов национальной безопасности на основе потребностей и приоритетов всего населения.

Участие

Резолюция 1325 подчеркивает «важность равноправного и полного участия женщин во всех мероприятиях по поддержанию и утверждению мира и безопасности».^[30] Эту цель можно понимать, как имеющую две стороны: утверждение участия женщин в принятии решений, а также расширение участия женщин в работе сектора безопасности, в том числе и среди персонала, отправляемого на участие в операциях ООН по поддержанию мира. Требование о расширении участия выявляет важное понимание того, что в разрез с установившимися гендерными стереотипами женщины не только жертвы и невинные гражданские лица, нуждающиеся в защите; они также являются акторами – политическими агентами, организаторами сообществ, поставщиками безопасности и комбатантами.

Что касается расширения участия женщин в принятии решений, язык резолюций Совета безопасности в течении тринадцати лет развивался и стал более нюансированным. Тогда как ранние резолюции требовали участия женщин в принятии решений, последняя резолюция 2122 (2013) говорит о фокусировании «внимания на лидерстве женщин».^[31] В ней признается существование более разнообразной группы акторов, чем просто монолитная группа женщин, и делается ссылка на необходимость подключать «социально и/или экономически обездоленные группы женщин».^[32] У сектора безопасности важная роль в расширении женского участия и лидерства не только через балансированное представительство в рядах институций сектора безопасности, но и через преодоление таких общих проблем перед полным участием женщин, как насилие и запугивание, с которыми сталкиваются женщины-политики.

Движение за мир сомалийских женщин проливает свет на проблемы, с которыми сталкиваются женщины при участии в общественной жизни и при примирении множества идентичностей, например, этнических и гендерных. В клановом конфликте пяти самых больших сомалийских кланов сомалийские женщины часто разрываются между кланами своих отцов и своих супругов. Один из лидеров женского движения за мир, Аша Хаги, прокомментировала это так: «Это клановая война, а мой супруг и я из разных кланов. Клан моего супруга смотрит на меня, как на предателя; для моего родного клана я стала аутсайдером».^[33] Сталкиваясь с лояльностью к соперничающим кланам и отказом дать им право на голос в переговорах и в правительстве, сеть сомалийских женских организаций объявила себя «Шестым кланом», стремящимся к преодолению этнического разделения и к политическому признанию женщин.^[34] Однако, неустойчивая ситуация с безопасностью и отсутствие ресурсов, с которыми сталкиваются женщины-политики, мешают выполнению их требования о политическом представительстве и межклановом диалоге.^[35] РСБ интервенции направлены на политические процессы и структуры, определяющие политику в сфере национальной безопасности, располагают потенциалом создать более инклюзивный процесс принятия решений, в котором слышен голос (маргинализованных) женщин.^[36]

В резолюциях Совета безопасности также обращается внимание на роль женщин в институциях сектора безопасности. И снова, в формулировке резолюций отмечается, что необходимы определенные технические аспекты. Резолюция 2106 не только требует участия женщин в составе институций безопасности и правосудия, но и специально отмечается «подключение женщин на профессиональных уровнях этих институций».^[37]Это требование применимо как к институциям сектора безопасности в странах, находящихся под влиянием конфликтов или восстанавливающихся после конфликтов, но так же и в странах, предоставляющих военные контингенты для операций ООН по поддержанию мира. Институциональная реформа в рамках РСБ является критически важной для значимого (включающего профессиональные уровни) участия женщин. Улучшение гендерного баланса включает, но не исчерпывается, целенаправленное рекрутирование женщин. Их значимое участие также требует соответствующего обучения, в том числе обеспечение здоровой и недискриминирующей среды на рабочем месте, в которой они могут реализовать полностью свой потенциал. Меры институциональной реформы, направленные на создание такой рабочей среды, могли бы включать благоприятную для семей политику человеческих ресурсов, создание политики в отношении сексуальных домогательств, обучение и дисциплинарные механизмы.

Множество мер, которые необходимы для улучшения гендерного баланса в секторе безопасности, хорошо иллюстрируются примером Полиции Сьера Леоне (ПСЛ). В 2011 году ПСЛ инициировала процесс институциональной гендерной самооценки, в ходе которого, среди прочего, исследовались мероприятия по улучшению гендерного баланса и остающиеся в этом плане проблемы. В исследовании были найдены несколько проблемных областей, начиная от отсутствия постоянных усилий для найма на работу женского персонала для определенных оперативных подразделений, трудностей, с которыми сталкиваются женщины-полицейские при сочетании семейной и профессиональной жизни, когда их отправляют в командировку далеко от семейного дома, и широко распространенное сопротивление против схемы ускоренного повышения женского персонала.^[38] Кроме того, исследование показало, что несмотря на наличие политики в отношении сексуальных домогательств, они все еще имели место среди личного состава полиции, что в частности препятствовало значимому участию женского персонала.^[39] Пример Полиции Сьерра Леоне показывает, как много уровней институциональной реформы необходимы для расширения участия женщин на профессиональных уровнях в секторе безопасности.

Защита

В резолюциях Совета безопасности по вопросам женщин, мира и безопасности подчеркивается необходимость «предпринять специальные меры для защиты женщин и девушек от насилия по гендерному признаку, в частности от изнасилований и других форм сексуальных преступлений, а также от других форм насилия в ситуации вооруженного конфликта».^[40] Особое внимание в защите женщин и девушек в ситуации конфликта отражает понимание, что гражданские лица, особенно женщины и дети, составляют большинство из всех пострадавших в результате конфликта.^[41] Среди этих потребностей в защите, защита от сексуального насилия является темой, которая привлекает наибольшее внимание в последние годы».^[42] Из резолюций по вопросам женщин, мира и безопасности четыре резолюции—1820, 1898, 1960 и 2106—конкретно обращают внимание на связанное с конфликтами сексуальное насилие. Эта тема также привлекла широкое общественное внимание, в том числе и в рамках глобального саммита на высшем уровне, состоявшегося в Лондоне в 2014 году.^[43] Хронологическое прочтение резолюций выявляет необходимость в применении РСБ подхода для предотвращения и для реакции на сексуальное насилие.

Тогда как резолюция 1325 (2000) требует положить конец безнаказанности и судить тех, кто ответственен за военные преступления, в том числе и за сексуальное насилие,^[44] резолюция 1820 (2008) не только требует прекратить совершение актов сексуального насилия сторонами вооруженного конфликта, но также и описывает конкретные меры для институциональной реформы, которые положат конец сексуальному насилию. В число этих мер входят разработка и применение военных дисциплинарных мер, обучение военных в соблюдении запрета на сексуальное насилие и расследование вооруженных сил и сил безопасности на предмет прошлых преступлений.^[45] Резолюция 1888 (2009) делает ударение на необходимость привлечения женского военного и полицейского персонала к реакции на такие преступления,^[46] а также на роль, которую играют гражданское общество и традиционные лидеры.^[47] Она еще больше расширяет круг комплексных правовых и судебных реформ, необходимых для того, чтобы преступники предстали пред судом и чтобы гарантировать, что пострадавшим обеспечен доступ к правосудию и к ним относятся с уважением.^[48] Резолюция 2106 (2013) более подробно уточняет требования к реформе системы безопасности и системы правосудия. Резолюция 2106 также развивает положение о необходимости защиты, поскольку в ней признается, что мужчины и мальчики тоже могут быть объектами сексуального насилия, и указывается на феномен вторичной виктимизации, учитывая травмы, которые переносят те, кто стали свидетелями сексуального насилия, совершенного против члена их семьи.^[49] Другими словами, текст резолюций развивался от подчеркивания запрещения сексуального насилия, исходя из необходимости обеспечить защиту женщин и требуя арест и привлечение к ответственности преступников, и далее к обязательству осуществить институциональную и законодательную реформу в секторах безопасности и правосудия.

Стоит отметить, что в резолюциях используется объединяющий термин «сексуальное насилие и насилие по гендерному признаку». В этом выражении ударение стоит на сексуальном насилии (в частности сексуальное насилие против женщин и девушек), и сохраняется странное молчание о проблеме домашнего насилия и других форм преступлений, которые являются насилием по гендерному признаку.^[50] Свидетельства из лагерей беженцев и из сообществ, которые выходят из состояния конфликта, от Западных Балкан до Западной Африки, указывают на домашнее насилие как на устойчивую проблему, связанную с конфликтом и постконфликтными травмами.^[51] Независимо от этого, фокус повестки дня Совета безопасности остается узко сфокусированным на вопросе о сексуальном насилии.

Вспоминая принципы РСБ, перечисленные в предыдущем разделе, становится очевидным, что призывы резолюций к предотвращению и ответному реагированию на насилие по гендерному признаку требуют применение РСБ подхода – что требует реформы как институций, предоставляющих военные контингенты для операций по поддержанию мира, так и институций в зоне конфликта. Поскольку в следующем разделе внимание обращено в основном на предоставляющие военные контингенты страны, здесь намечены несколько способов, с помощью которых реформа сектора безопасности в зоне конфликта может способствовать предотвращению и ответному реагированию на насилие по гендерному признаку. Эффективность и подотчетность требуют большего, чем когда миротворцы просто задерживают виноватых в массовых изнасилованиях и передают их Международному Уголовному Суду. Они требуют не только индивидуальных реакций, но также проведения реформ в институциях сектора безопасности, применения целостного, системного подхода. Такие реформы касаются полиции и вооруженных сил и их институциональной политики, связанной с дисциплиной и кодексами поведения с тем, чтобы предотвращать злоупотребления, совершаемые личным составом, а также разработку стандартных оперативных процедур для реакции в случаях насилия по гендерному признаку. И то, и другое требует подготовки и создание потенциала. Превенция и реакция на насилие по гендерному признаку имеют последствия для личного состава: персонал следует проверять на предмет нарушения прав человека и надо обеспечить наличие подготовленного персонала женского и мужского пола. Чтобы способствовать утверждению подотчетности и дать пострадавшим доступ к правосудию, институты правосудия должны располагать соответствующими возможностями, и должна существовать национальная нормативная база, которая их поддерживает. Далее, комплексный подход должен включать участие неформальных или нетрадиционных акторов, а гражданское общество, в том числе женские организации, играет важную роль в составлении перечня потребностей в защите, обеспечении безопасности и оказания помощи пострадавшим. В ситуациях, когда сильны традиционные лидеры или поставщики безопасности и правосудия влиятельны, их сотрудничество и поддержка критически важны для этой работы. Вовлечение множества акторов, кроме вооруженных сил и полиции, характерно для целостного подхода, который присущ РСБ.^[52]

Недавно проведенное Юридическим факультетом Калифорнийского университета (Беркли) исследование внутригосударственных механизмов отчетности о насилии по гендерному признаку в Кении, Либерии, Сьерра Леоне и Уганде выявило необходимость применения межведомственного подхода. В этом исследовании Ким Туй Сэлинджер обращает внимание на трудности, связанные с расследованием, судебным преследованием и вынесением приговоров в случаях насилия по гендерному признаку из-за нежелания жертв поднимать обвинения и недостаточных ресурсов соответствующих институций ими заниматься. Сэлинджер отмечает, что как в полиции, так и в судебной системе созданы специальные агентства – например, подразделение либерийской полиции для защиты женщин и детей и специализированный суд для случаев сексуального насилия и насилия по гендерному признаку, Уголовный суд Е – но отсутствие координации между этими ведомствами остается большой проблемой.^[53] Иными словами, меры по РСБ, которые проводятся в рамках целостного подхода к реформированию данного сектора, являются ключевым элементом реакции на насилие по гендерному признаку.

Оказание помощи и восстановление

В резолюциях по проблемам женщин, мира и безопасности упоминаются несколько областей мер по оказанию помощи и восстановлению, которые имеют отношение к этой тематике. В их число входят интеграция гендерных перспектив при проектировании лагерей для беженцев,^[54] репатриация и реинтеграция,^[55] демобилизация и реинтеграция,^[56] разоружение и гуманитарная реакция.^[57] Близко связанной с этими элементами является интеграция гендерных перспектив в деятельности по поддержанию и по строительству мира.^[58] Меры по оказанию помощи и восстановлению близко связаны, но не являются частью РСБ как таковые.^[59] В этом разделе, однако, аргументируется мнение, что эффективная интеграция гендерных перспектив в меры по оказанию помощи и восстановлению требует проведение РСБ в странах, предоставляющих военные контингенты.

Причина, по которой необходима РСБ в странах, предоставляющих контингенты, в особенности военные, проистекает из изменяющегося характера военных операций. Вооруженные силы являются организаций, предназначенной для ведения войн, но как отмечают Аника Кронсель и Эрика Сведеберг, «…, что кажется новым, и весьма парадоксальным, это то, что ведение войны во все большей степени ассоциируется с установлением мира … Это изменение также ассоциируется с переоценкой необходимых умений». ^[60] Такое изменение может быть концептуализировано как требующее двусторонней реформы в странах/институциях, предоставляющих контингенты: обеспечение интеграции гендерных перспектив в планирование и ведение новых типов операций и гарантирование внутренней или национальной подотчетности поведения миротворческого персонала.

Характер операций по поддержанию мира требует, чтобы военный персонал взаимодействовал с населением способом, учитывающем гендерные особенности. Соответственно, переоценка необходимых умений, упомянутая Кронсель и Сведеберг, означает, что военные часто должны будут выполнять полицейские функции. Несколько практических руководств предназначены для улучшения подготовки военного персонала для выполнения таких задач. К примеру, в руководствах ООН по интегрированию гендерных перспектив в военные операции по поддержанию мира отмечается, что «военные могут быть первыми лицами для контакта для жертв домашнего насилия в ситуациях, когда они обеспечивают медицинские услуги», и далее описываются такие связанные с защитой задачи, как например, гарантирование безопасности пострадавших и соблюдение конфиденциальности.^[61] Хотя такие международные акторы, как агентства ООН и НАТО были проактивными при разработке руководств и требований к подготовке, интеграция аспектов, связанных с защитой, в национальную подготовку, предшествовавшая отправке, остается недостаточной. К примеру, обзор НАТО за 2013 год выполнения Резолюции 1325 указывает на «общее отсутствие предварительной подготовки, как главное препятствие для разрешения гендерной проблематики».^[62] Это предполагает, что для того, чтобы выполнить обязательства по учитывающему гендерные проблемы оказанию помощи и восстановлению, описанные в резолюциях Совета безопасности, страны, предоставляющие контингенты, должны провести реформу своего военного образования и обучения с тем, чтобы обеспечить вооруженным силам необходимые умения.

Другой проблемой, касающейся оказания помощи и восстановления и требующей реформы в странах, предоставляющих контингенты, является поведение персонала, участвующего в операциях по поддержанию мира. ООН была запятнана скандалами, связанными с сексуальной эксплуатацией и сексуальными домогательствами, допущенными персоналом операций по поддержанию мира, когда в 1990-х появились доклады об участии членов Специальных международных полицейских сил (IPTF) в Боснии и Герцеговине в продаже женщин в сексуальное рабство. Несмотря на серьезнейший характер этих преступлений, ни один офицер IPTFне был привлечен к ответственности, а ООН обвинили в попытке скрыть преступления.^[63] Хотя после этого ООН приняла Политику нулевой толерантности к сексуальной эксплуатации и сексуальным домогательствам и были предприняты кое-какие превентивные меры, факт остается фактом – ответственность за привлечение к ответственности и за наказание за такие преступления лежит на странах, предоставляющих контингенты. В сильно критическом докладе, опубликованном в 2005 году, принц Зейд Раад аль-Хуссейн, Постоянный представитель Иордании, доложил Генеральному секретарю ООН, что «бытует широко распространенное мнение, что миротворческий персонал, военный и гражданский, который совершает акты сексуальной эксплуатации и домогательств, редко или вообще никогда не привлекается к дисциплинарной ответственности за такие акты и, в лучшем случае, подвергается административным мерам».^[64] Иными словами, для выполнения требований резолюций по вопросам женщин, мира и безопасности необходимы реформы институтов безопасности и механизмов подотчетности и правосудия в странах, предоставляющих контингенты.

Заключение

Эта статья не претендует на рассмотрение всех аспектов повестки дня по вопросам женщин, мира и безопасности, да и ее охват не позволяет исчерпывающее исследование способов, которыми меры по РСБ содействуют достижению ее целей. Однако, ее целью является показать, что реформа сектора безопасности и его институций – как в зонах конфликтов, так и в странах, предоставляющих миротворческие контингенты – необходима для выполнения повестки дня по вопросам женщин, мира и безопасности. С помощью этого исследования в статье приведены некоторые иллюстрирующие примеры для данных проблем и способов, с помощью которых РСБ может способствовать их разрешению. Примеры охватывают диапазон от того, как работа с женскими организациями и женщинами-политиками, реформирование институциональной культуры, уменьшение лишних военных расходов, применение системного подхода к проблемам сексуального и гендерного насилия и увеличение возможностей и подотчетности полиции и вооруженных сил стран, предоставляющих миротворческие контингенты, могут способствовать выполнению повестке дня по вопросам женщин, мира и безопасности.

В этой дискуссии также были отмечены направления, в которых фокус повестки дня по вопросам женщин, мира и безопасности с годами сузился: главным образом из-за фокусирования внимания на проблемы женщин, а не на гендерные проблемы и из-за большего внимания к связанному с конфликтами сексуальному насилию. То, что повестка дня сузилась, не уменьшает важность проблем потребностей и ролей женщин, и не уменьшает необходимость улучшать превенцию и реакцию на сексуальное насилие. Однако, здесь показано, что обновленный фокус на гендерные проблемы и пристальное внимание к реформированию структур и институций лучше может способствовать разрешению этих проблем. Рассмотрение того, как гендер работает в контексте мира и безопасности, указывает на некоторые перспективные направления выполнения повестки дня по вопросам женщин, мира и безопасности: оно позволяет обратить внимание на патологические гендерные нормы и неравенства, таким образом уменьшая вероятность возникновения конфликта и связанных с гендером преступлений. Оно также дает возможность исследовать гендерные нормы, которые могут способствовать виктимизации мужчин через сексуальное насилие. Далее, принятие общесистемного подхода касается самой сердцевины повестки дня по вопросам женщин, мира и безопасности. Повестка дня по вопросам женщин, мира и безопасности, как утверждал ведущий защитник и составитель резолюции 1325 Санам Андерлинин, должна заниматься не тем, «как сделать войну безопасной для женщин».^[65] Она должна заниматься формулировкой инклюзивного понимания безопасности и гендерно равноправного понимания мира.